В магазинах дорожает все: крупы, овощи, яйца, молоко, даже непродовольственные товары. Точно также растут цены на мировых рынках. Чтобы понять, что происходит и виновата ли во всем российская засуха, Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) собирает на этой неделе внеочередное заседание Межправительственной группы по зерну и рису.

Главные эксперты рынка должны поставить диагноз: грозит ли миру еще один кризис — продовольственный. Накануне заседания мы связались с ведущим экономистом ФАО Абдолрезой Аббассианом и спросили у него, насколько дорогой станет для нас наша еда.

— Собрание Межправительственной группы — это сигнал о том, что миру грозят проблемы с продовольствием?

— Пока мы стараемся не использовать слово "кризис": проблемы действительно есть, но они еще не критические. Группа собирается, потому что несколько недель назад нам стало ясно: в ситуации на глобальном рынке можно разобраться только после совместных переговоров со странами — экспортерами и импортерами зерна. По сути, мы хотим проанализировать текущее состояние дел, понять, почему цены стали расти и как не допустить этого в будущем. Нашу встречу можно считать расширенной консультацией с участием экспортеров, импортеров и множества независимых экспертов.

— Проблемы на мировом рынке начались из-за прекращения поставок российского зерна?

— Во многом да — запрет на экспорт стал шоком. Основная проблема, конечно, в том, что его никто не ожидал. Даже после того, как стало ясно, что урожай будет не таким большим, как планировалось, с российской стороны не было заметно никаких сигналов об ограничении экспорта. Цены уже и тогда начинали расти, но они были контролируемы и, по крайней мере, предсказуемы. И вдруг в начале августа Владимир Путин сообщил о временном запрете на экспорт. Цены сразу же подпрыгнули вверх с невообразимой скоростью. Потом временный запрет продлился, что конечно же вызвало новый виток подорожания, причем одновременно на несколько групп зерновых. К несчастью, засуха в России погубила урожай не только пшеницы, но, например, ячменя и некоторых других злаков. Ячмень в основном используется для корма скота, а достаточно большая доля российской пшеницы — для приготовления хлеба. Так что фактически прекращение поставок повлияло на разные сектора экономики, всерьез подрывая глобальную продовольственную безопасность.

— То есть роль России в обеспечении мира едой очень велика?

— С термином "еда" стоит, конечно, обращаться осторожнее. Одно дело, такие высококалорийные продукты, как мясо или молоко,— здесь вклад России незаметен. Впрочем, не эти продукты лежат в основе продовольственной безопасности, основа и база — это как раз зерновые: ячмень, пшеница и, пожалуй, еще кукуруза. На протяжении многих лет Россия наравне с другими постсоветскими странами воспринималась исключительно как импортер всех групп продуктов, в том числе и базовых. Однако недавно, за очень небольшой промежуток времени, ситуация кардинально поменялась. Страна стала третьим крупнейшим экспортером зерновых в мире и превратилась в гаранта продовольственной безопасности для многих других государств. Теперь, что бы ни случилось в России — с погодой или политикой,— это неизбежно отразится на мировом рынке зерна.

— Засуха, которая случилась этим летом, действительно была непредвиденным риском?

— Возможно, засуха и была непредвиденным риском, но вот насколько был непредвиденным неурожай — это большой вопрос. Сегодня мы столкнулись с проблемой: многие страны не умеют квалифицированно отслеживать и анализировать состояние своих посевов в течение сезона. Речь идет не только о России, в этом году многие удивили нас тем, что несколько раз меняли свои прогнозы по урожайности. Мне кажется, что крупным игрокам рынка нужно понять, насколько важна достоверная информация о состоянии их дел. Все-таки на нынешнем технологическом уровне ситуацию в сельском хозяйстве можно прогнозировать с большой точностью. По сути, если дождей выпадает недостаточно, уже за три месяца до сбора можно сказать, что урожай будет значительно меньше. И как аналитик зернового рынка, я удивлен, что в России никто не заговорил о тревожных симптомах загодя, хотя следовало это сделать еще в мае. Возможно, конечно, кто-то из экспертов выступал с соответствующими заявлениями, докладывал что-либо правительству. Но тогда непонятно, почему об этом ничего не знало мировое сообщество? Насколько мне известно, самые ранние упоминания о возможном снижении урожайности появились в России только в июне. Более того, до последнего момента ожидалось совсем незначительное снижение, то есть рассматривались только оптимистические варианты. А потом вдруг оказалось, что даже экспорт придется запретить, это выглядит, по крайней мере, странно.

— Последний раз мировые цены на продовольствие сильно подскочили в годах. Мы близки к показателям тех лет?

— К счастью, еще нет. Оснований для оптимизма несколько. Прежде всего, хотя в России и плохой урожай, у нас есть другие страны, где собрали много зерновых, например, США или Австралия. И они готовы экспортировать больше. Конечно, цены вырастут, так как сократилось предложение, но даже нынешние высокие цены все-таки на 40 процентов ниже, чем они были в 2008 году. Кроме того, в мире накоплены неплохие запасы зерна. Наконец, стоит учитывать, что показатель кризиса — это плачевное состояние многих бедных или развивающихся стран, которые из-за подскочивших цен на внешнем рынке перестают импортировать ряд товаров, вызывая рост цен у себя дома и оставляя множество людей без еды. Сегодня мы не видим таких процессов. Часто говорят о ситуации в Мозамбике, но проблемы этого государства не связаны непосредственно с продовольствием.

— Вы сказали, что неправильно рассматривать только оптимистические сценарии. У вас есть опасения, что ситуация может ухудшиться?

— Многие факторы заставляют сегодня волноваться экспертов и игроков рынка. Например, настораживает повальный рост цен — практически на все виды продовольствия — по сравнению с маем этого года. Ячмень и пшеница подорожали — это само собой, но дорожает и молочная продукция, и масличные семена, и многое другое. Если вы страна — импортер продовольствия и вам придется покупать все товары по нынешним ценам, то в скором времени у вас непременно возникнут проблемы. Не завтра, потому что всегда нужно время, чтобы внутренние цены поднялись вслед за внешними, но, может быть, через несколько недель или месяцев. ФАО пытается донести до всех игроков рынка: чем дольше цены будут держаться на высоком уровне, тем больше возможности для нас всех окунуться в кризис. Дело в том, что истинное положение дел на зерновом и тем более на других продовольственных рынках не настолько плохо, чтобы держать цены высокими.

— Почему растут цены не только на зерно, но и на другие продукты?

— Российская засуха подстегнула цены на зерновом рынке, который, конечно, является важнейшим. С другой стороны, она практически не повлияла на остальные рынки. Они растут по своим законам. Чтобы понять эти законы, нужно смотреть, какая составляющая в производстве того или иного продукта увеличилась в цене. Где-то это могут быть цены на транспортировку и оплату электроэнергии, где-то — на маркетинг и доставку до потребителя. Факторов, которые сегодня влияют на стоимость, множество. Но стоит признать, что подорожание всего — это объективный тренд рынка. Просто нужно, чтобы оно было контролируемым.

— Россия импортирует многие продовольственные товары. Может ли рост цен на внешнем рынке оказаться опасным для нас?

— Возможно, России придется импортировать какое-то количество зерновых, но несравнимо меньше, чем она произведет сама. Поэтому высокие цены на пшеницу ее не затронут. Другие продукты тоже дорожают, но не так существенно, им еще далеко до цен 2008 года. Кроме того, в такой стране, как Россия, где бензин и электроэнергия стоят довольно дешево, у продуктов меньше поводов дорожать. Полагаю, что для России цены на продовольствие еще очень долго будут оставаться приемлемыми. Чего не скажешь, например, о ряде североафриканских и ближневосточных стран.

— Часто говорят, что текущий рост цен подстегивается спекулянтами. Это так?

— Спекулянты на товарных биржах вовсе не такие злые и коварные враги, которыми их хотят изобразить. По сути, они делают то же, что сделал бы на своем уровне любой фермер или торговец. Логично, что фермер постарается придержать зерно, пока цены на него низкие, и будет продавать тогда, когда цены вырастут. Спекулянт, в свою очередь, придерживает акцию, которая завтра, по его мнению, будет стоить больше, чем сегодня. Конечно, в такой ситуации цены могут только расти. Но стоит понимать, что спекулянты все-таки ориентируются на объективные факторы, на серьезные экономические процессы, а тренд на общее подорожание — едва ли их вина.

— Когда, на ваш взгляд, стоит ждать снижения цен?

— Разумеется, если бы я это знал, я стал бы несказанно богатым человеком. Общие прогнозы, однако, таковы, что, по крайней мере, до середины 2011 года цены будут оставаться высокими и неустойчивыми. Они могут чуть опускаться и чуть повышаться, но уж точно не опустятся до уровня этого июня. На зерновом рынке ситуация будет особенно сложной и неопределенной, пока игроки не поймут, чего ждать от следующего урожая. Кроме того, опасения вызывает рынок кукурузы: он уже сейчас начинает сжиматься и велика вероятность, что цены подскочат и там. Все вместе это значит одно: впереди нас ждет очень трудный год.